На заседании организационного комитета «Победа» президент В.В.Путин в разговоре о новой программе патриотического воспитания граждан Российской Федерации отметил: «Здесь особая роль принадлежит Великой Отечественной войне — она оставила глубочайший след в судьбах всех народов Советского Союза и в судьбах народов Российской Федерации, неотделима от истории каждой российской семьи».
Безусловно, нынешний юбилейный год Победы обязывает лиц, работающих над государственными патриотическими программами, отнестись к такой работе с особой ответственностью.
Хотелось еще, чтобы разработчики новых программ учли при этом и предыдущий опыт досадных ошибок. Имеется в виду не столько провальная «патриотическая» акция с мемориальной доской генералу Маннергейму в Питере, сколько «триумфальное» многолетнее чествование пособника нацистов писателя-коллаборациониста И. Д. Сургучева в городе Ставрополе. Поэтому для начала надо разобраться хотя бы в поверхностных причинах этого феномена, способного превратить самую лучшую патриотическую программу в фарс.
Наглядным примером такого фарса, могут служить книги, изданные Ставропольским государственным университетом во славу коллаборационистов под названием «И.Д.Сургучев: проблемы творчества» и «Живописец души…»: русский писатель и драматург И. Д. Сургучев: биобиблиогр. указ.» за авторством А.А.Фокина. Эти книги позволили ставропольским чиновникам от образования пафосно говорить о «возвращении в культурный оборот творческого наследия литератора, горячего патриота своей Родины». Но, несмотря на многочисленные ссылки в них на даты начала 40-х годов, самого названия «Великая Отечественная война» в этих книгах не сыскать при всем желании.
Вот так: творческое наследие ввели в культурный оборот, а Великую Отечественную вывели. Такое, по аналогии с высказыванием российского МИДа в адрес Госдепа по поводу его поздравления с Днем космонавтики, можно тоже назвать, ни много ни мало, как подлым приемом, искажающим историческую правду и умаляющим значение подвига советского народа в годы ВОВ.
Например, в подтверждение «доброй памяти» о писателе, которую, по мнению автора, тот заслуживает, что подчеркивается в преамбуле книги «Живописец души…», г-н Фокин приводит на страницах книги многочисленные ссылки на статьи Сургучева в газетах «Новое слово» и «Парижский вестник» за 1940 — 1944 годы, но при этом, факт того, что данные газеты являются профашистскими, а значит экстремистскими, в нарушение закона «О СМИ», умалчивает.
Фашизм и добрая память, разумеется, несовместимы, но в главе «Хроника жизни и творчества И. Д. Сургучева» г-н Фокин допускает следующее пафосное цитирование (стр.155):
8 июля 1918. «В день Казанской Божьей матери, покровительницы города, в Ставрополь вошли части Добровольческой Армии под командованием А. Г. Шкуро. «Ставрополь имел, несомненно, историческое счастье быть первым русским городом, освобожденным от большевистского засилья силами исключительно русских добровольческих войск. Начались благословенные дни», — писал в эти дни И. Д. Сургучев».
Но разве г-н Фокин не знает, что полковник Шкуро, терроризировавший Ставрополье в 1918 году, а в 1944-м ставший группенфюрером вермахта, был повешен по приговору советского суда, как нацистский преступник? Несомненно, такое открытое циничное прославление известного отпетого террориста является провокационным и оскорбительным, рассчитанным на недостаточно образованного читателя, которого, кстати, подобные издательства и формируют.
Не менее русофобское высказывание цитируется в данной главе и с датой за 18 ноября 1918:
«Ставрополь был взят Добровольческой армией. «Лучшая, самая дисциплинированная советско-таманская стотысячная армия погибла частью на полях Ставропольской губернии, частью – в Астраханских степях <…>. На русских полях, под русским небом, от русской руки безвременно, беспричинно, самым бесславным и презренным образом погибли и полегли десятки тысяч русских же, темных, доверчивых и явно обманутых людей», – засвидетельствовал эти события И. Д.Сургучев».
Из этого высказывания только одно утверждение о том, что гибель солдат на поле боя является презренной, уже делает эту тираду кощунственной, тем более, что речь ведется о советских солдатах Красной Армии, спасшей мир, годы спустя, от ужасов фашизма.
Вообще, теме Гражданской войны и резко негативному отношению Сургучева к большевикам посвящено в книге немало страниц и даже пропагандистская 20-ти страничная брошюрка Сургучева «Бесы русской революции», написанная им во время службы в отделе пропаганды Особого совещания при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России генерале А. И. Деникине, и переименованная уже нынешними пропагандистами для большего эффекта в «Большевики в Ставрополе», удостоилась порядка 30-ти ссылок и преподносится не как фронтовая садистская агитка, призванная возбуждать ненависть к врагу, а как документальное свидетельство зверств Красной Армии.
Еще одна мысль пропагандистско-провокационного характера, с антисемитским, присущим профашистской идеологии, подтекстом, размещена в концовке пространного комментария к фразе «Рыжий-красный – человек опасный» из книги «Губернатор» на стр.248-249:
«Говоря о мистическом смысле красного, следует вспомнить советский кумач с пятиконечной звездой, серпом и молотом. Символика этого флага уже отображает антихристианскую масонскую идею: красный цвет стал символом всех французских (масонских) революций, его происхождение также увязывают с именем Моисея Гессе, автора «Красного катехизиса» и одного из основоположников современного сионизма».
Мракобесие такого высказывания очевидно. Но помимо всего, это еще и прямой выпад против патриотического движения «Бессмертный полк», а также бросает тень и на президента РФ В. В. Путина, как участника этого движения, и который принимает ежегодно парад Победы с массовым использованием этой символики. Получается удивительная картина: государственный университет, призванный разрабатывать и выполнять государственные патриотические программы воспитания граждан, тратит немалые государственные средства на выпуск и распространение книг с антигосударственной пропагандой.
Здесь нельзя не отметить, что в книге, как уже говорилось выше, тема Великой Отечественной войны и отношения Сургучева к ней отсутствует, что называется, напрочь, а даты за 1941 год и вовсе в хронике не отмечены никак, словно этого трагического для советского народа года в истории никогда и не было. Но, все же, одна запись в главе хроники приведена, как бы в подтверждение якобы имеющихся патриотических чувств коллаборациониста:
«16 августа 1942. В 9-ом номере «Парижского вестника» И. Д. Сургучев
опубликовал статью из цикла «Парижский дневник», в которой с горечью писал о взятии немцами г. Ворошиловска (Ставрополя)».
Увы, это откровенная ложь. Вот что писал Сургучев на самом деле в данной статье в то время по поводу захвата фашистами Ставрополя:
«– На улицах Ворошиловска шли бои, дом за дом… Ворошиловск взят. Ворошиловск очищен.
И первый раз в жизни я ощутил новое, неведомое чувство: смесь радости, печали, горечи, внутренней улыбки, внутри пролившейся слезы. Тревога, неясные ожидания, настороженность, какая-то неоформленная надежда.
– И верится, и плачется…».
Циничное «Ворошиловск очищен» как-то не стыкуется с тем, чтобы Сургучев горевал по поводу взятия немцами города, тем более, что он до этого, двумя неделями раньше, в 7-м номере «Парижского вестника» уже называл «освобожденными» захваченные врагом советские города, да и возможность вернуть с фашистами оставленное в Ставрополе богатое купеческое наследство, конечно же, не могла его не радовать.
Вышеприведенных цитат из книги достаточно будет искушенному читателю, чтобы понять, что книга имеет провокационный русофобский характер, направленный на пропаганду вражды и ненависти, а также реабилитацию пособников нацизма и искажение исторической правды. Для неискушенных же можно привести еще пару-тройку цитат из «Парижского дневника», напечатанного в газете «Новое слово» за 1941 год, так «невнимательно» пропущенном г-ном Фокиным в хронике книги. Вот что писал коллаборационист И.Сургучев в то время в берлинском «Новом слове», когда выпуск газеты «Парижский вестник» ему еще только предстояло организовать год спустя:
1 июля 1941 года. «Когда 22-го числа я наклонился над газетой и прочитал, что началась война с Россией, у меня на мгновение… закружилась голова… И какая-то отдалённая надежда, как звезда, свет которой долетает до Земли в миллионы лет… И я чувствую, как возвращается молодость, и из газетного крупного шрифта я пью фаустовское вино…»
2 июля 1941 года. «И в такие исключительно жгучие дни на русских людей свалилась такая сногсшибательная новость, как объявление немцами войны большевикам. Немцы пошли на большевиков… Начинают по-живому поблёскивать и набираться старого цвета уже начавшие выцветать глаза…»
4 августа 1941 года. «Россия горит, трещат города, великая страна в костре очищается от душевной болезни, греха-скверны, Россия несёт великие казни…»
Из этих цитат становится понятной «забывчивость» г-на Фокина, т.к. они полностью изобличают Сургучева как предателя и пособника нацистов, и последующая его бурная деятельность в оккупационных театрах, писательских союзах и газетах на радость оккупантам только подтверждает это.
Но цель книги, судя по всему, совсем противоположная – во что бы то ни стало оправдать и реабилитировать коллаборационизм Сургучева, поэтому приводятся совсем другие его цитаты. Например, такая, как на стр.11:
«Сургучев передает особое – «эмигрантское» – восприятие фактов. Он не просто устами одного из своих героев задает вопрос «Кто же, какой терпеливый и талантливый художник слова оживит и воскресит из мертвых мою далекую, такую прекрасную – самую прекрасную землю, – мою Родину?», но считает своей задачей стать именно таким художником».
Благородная задача, но вот средства ее осуществления, как явствует из цитат 1941 года, преступны – он собирался «воскрешать» свою, по его мнению, якобы мертвую Родину при помощи фашистских полчищ.
Далее на стр.13 можно увидеть следующий комментарий:
«В повести «Черная тетрадь» (1955) воскрешение ставропольской тематики связано с переосмыслением прожитого. Небольшая, взволнованно написанная история счастливой любви с трагическим финалом превращена в панегирик Ставрополю, переходящий в эпитафию униженному и испоганенному большевиками городу».
После прочтения такого «панегирика» читателю больше ничего не остается, как только сожалеть о том, что Ставрополь был «очищен» оккупантами от «поганых» большевиков в августе 1942 года на относительно короткий срок – всего лишь до января 1943 года.
Разрекламированный в книге «Парижский дневник» писателя Сургучева, печатавшийся на протяжении долгих 5-ти военных лет на страницах фашистских газет, конечно же, оказался намного длиннее известного блокадного дневника ленинградской девочки Тани Савичевой, но забыть ее — означает предать память о героях, отстоявших наше Отечество от фашистских варваров. Данная книга вольно или невольно этому содействует, потому что реабилитация нацизма невозможна без стирания исторической памяти о жертвах фашизма и Великой Отечественной войне в сознании подрастающего поколения.
История каждой российской семьи в военное лихолетье ассоциируется с всенародным горем, кровью, тяготами и лишениями. В то время как история коллаборациониста Сургучева во время войны – это история приобретений, начиная с «живого блеска в глазах» от известия, что «немцы пошли на большевиков», упомянутого в его дневнике, до получения из рук оккупантов руководящих должностей, вдохновенного самовыражения в творчестве оккупационных театров и газет, обеды, ужины и даже завтраки в парижских ресторанах, о чем г-н Фокин счел нужным отметить в главе хроники за 7 января 1942 года: «И. Д. Сургучев вместе с И. С. Шмелевым были на меценатском завтраке в ресторане «Москва»…»
При этом, куда и кому пошли пожертвования щедрых «меценатов», опять же скромно умалчивается, но вряд ли они остались без внимания гитлеровской рейхсканцелярии.
Исходя из таких фактов, конечно же, прославление коллаборациониста является вопиюще несправедливым и незаконным за очевидным нарушением Конституции РФ, статьи 354.1 УК РФ «Реабилитация нацизма», статьи 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», а также законов РФ «Об увековечении победы советского народа в Великой отечественной войне 1941 — 1945 годов», «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и «О противодействии экстремистской деятельности».
Прославление Фокиным А. А. пособника нацистов И.Д.Сургучева является не чем иным, как переиначиванием истории, проявлением явного неуважения к обществу и народной памяти о трагических событиях ВОВ, оскорблением памяти ветеранов.
В книге приведены сведения о многолетнем сотрудничестве Сургучева (1940-1944 гг.) с органами фашистской пропаганды, но автор ничего противозаконного в таком сотрудничестве не находит, а наоборот, говорит о нем как о патриоте, заслуживающем доброй памяти. Но если предположить, что пособники фашистов были патриотами, тогда логически напрашивается кощунственный вывод, что наши отцы и деды, воевавшие с фашистами в рядах Красной Армии, являлись террористами, воюющими против таких добрых людей, каким якобы являлся коллаборационист Сургучев.
Что же это такое, если не оскорбление чести и достоинства российского общества? И разве русофобские высказывания и факты сотрудничества Сургучева с фашистами, преподнесенные в книге, как добрые деяния, и в то же время умышленное замалчивание злодеяний фашистов во время Великой Отечественной войны не являются поводом хотя бы для обсуждения такого невиданного ранее позорного явления, как «возвращение наследия в культурный оборот», а на самом деле реабилитация и прославление пособников нацистов лицами, ответственными за разработку государственных программ патриотического воспитания граждан РФ?
С уважением, Иванов М.Н. 08.06.2020
