Известно, что и в период до 1861 года (начало активного развития капитализма) казачество не было однородным, в станицах шла ожесточенная борьба между трудовым казачеством и эксплуататорской верхушкой. Однако это имущественное неравенство было еще далеко от того, чтобы превратиться в «капиталистические отношения» (1).
Под влиянием капитализма, проникавшего в кубанские и терские станицы, постепенно рушились вековые устои казачьей самобытности. В. И. Ленин писал, что никакие особенности землевладения не могли «по самой сущности дела составить непреодолимого препятствия для капитализма» (2). Не спасла от капитализма пресловутая земельная община и казачество. Частные земли старшины становились объектом купли-продажи, а войсковые — объектом капиталистической аренды. С разделом станичных надельных земель на душевые паи часть казаков раздала свои участки в долгосрочную аренду «иногородним».
Главноначальствующий гражданской частью на Кавказе кн. А. М. Дондуков-Корсаков в августе 1886 г. с тревогой писал об этом: «Значительное количество паевых участков перешло в фактическое пользование иногородних» (3). Это обезземеливание рядовых казаков практически означало постепенное исчезновение экономической основы казачества как военного сословия.
В 1889 г. бедняцкая группа казаков составляла в разных отделах Кубанской области от 32,9 до 43,3%, средняя группа — от 45,5 до 49,0, зажиточная группа — от 10,2 до 18,1% (4). Таким образом, в конце XIX в. в казачьих станицах Предкавказья получило широкое распространение то же самое явление, которое наблюдалось в пореформенной российской деревне, т. е. уменьшение различными путями роли надельной земли. Следовательно, аграрный вопрос у казаков Кубани постепенно приобретал общие черты, свойственные аграрному развитию пореформенной России.
Но если в среде пореформенного крестьянства России уже шел процесс разложения, или «раскрестьянивания», то среди кубанских казаков к началу XX в. социально-экономическое расслоение еще не достигло той степени, когда можно говорить о разложении казачества как военного сословия.
В Терской области процесс социально-экономического расслоения казачества к концу XIX в. не достиг такого уровня, который наблюдался на Кубани. Объясняется это тем, что капитализм еще в меньшей степени затрагивал терские станицы. Если в Кубанской области в 1897 г. хозяйства, имевшие наемных рабочих (как исключение — поденных), составляли 9,8%, то в Терской области — только 4,6%. Однако и здесь капитализм делал свое дело, а потому все усилия правительства, направленные на сохранение казачества как военного сословия в его прежней силе, были обречены на провал.
- Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 17. С. 82-83.
- Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 3. С 321
- ГАКК Ф. 318. Он. 2. Д. 1588. Л. 19-20.
- См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 17. С. 96.