В одной из своих предыдущих статей с заголовком «Кавказские города и комфортные условия жизни» я смел упомянуть наличие комфорта как такового. Придя в своих рассуждениях к выводу, что библиотека является одним из побочных показателей «комфортности» того или иного населённого пункта, а в свою очередь в типичнейших кавказских НЕгородах и чуть ли не её последним оплотом, не составило «сложить 2+2» и направиться расспрашивать представителей благородной и древнейшей профессии (библиотекарей) о тяжелых буднях, работе в дали от цивилизации и непрекращающейся борьбе за умы читателей. При определённом ракурсе это можно считать сиквелом к прошлой работе.
Обычнейшая городская библиотека, коих предостаточно в Кавказских городах и сёлах, встретила меня запахом старых книг, нагромождением стеллажей и тёплым приёмом библиотекаря — специалиста старой закалки с большим стажем, ведущего работу со времён СССР. С интересом как опрашивающей, так и опрашиваемой стороны интервью началось.
— Как часто местная молодёжь посещает библиотеку?
— Чаще всего летом. Им даётся определённый план, по которому они берут книги, чтобы подготовиться к следующему учебному году. В учебное время чаще всего библиотеку посещают ученики средних и старших классов.
— А есть ли случаи личной инициативы, чтобы взять и почитать что-нибудь своевольно — это редкость сейчас?
— Нет, у нас был определённый период, когда дети приходили очень часто брать книги — это была средняя категория литературы, полученная нами по гос. программе — авторства Габова, Киселёва — это шло очень хорошо. Но в определённый момент случился застой, книг стало просто не хватать, а то, что мы имели, было уже прочитано. Этот подъём был исключением. Сейчас библиотеками пользуются в основном для прочтения литературы для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ — Сэлинджер, Быков, Богомолов, Троепольский и прочие — их книги наполнены рядом разнообразных проблем, которые можно использовать при написании сочинения на экзамене.
— Довольно практично. А какие категории книг предпочитают читать наши парни и девушки? По извечному стандарту — дамам любовные романы, а господам фантастику и приключения?
— Как раз-таки нет. Я заметила любопытную закономерность — девочки больше читают фантастику и ужасы, романы никак не характерны. Те, что постарше, подходят к чтению более серьёзно и литературу выбирают, соответственно, серьёзную, по примеру недавно выходившей в свет нашумевшей книги Робертса «Шантарам», очень объёмное издание. Всем нравится настолько, что мы не всегда можем её предложить, наличие в единственном экземпляре. Можно заметить тенденцию к чтению «модных» книг, работы Пауло Коэльо в своё время, например. Как ни странно, Фрейд у девочек популярен. Мальчики же читают вообще мало. Взрослее — категория молодых людей за 25-30, предпочитают либо философию, либо историю родного края — не больше. Юноши книгами не особо увлечены. Исключение составляют те ребята, что берут профессиональную литературу — экономика, информатика, электроника — иногда ресурсов из сети бывает для работы недостаточно.
Также заметила любопытный феномен, ребята 5-6 классов взялись за Агату Кристи. Несмотря на возрастные ограничения и сложность книги как таковой, мы находили с ними альтернативы, и кто-то даже доходил до оригинала, дети уже понимают, что сложно, а что не очень и действительно это ценят, это не может не радовать.
Малыши же берутся за не очень популярные книги по экологии и естественным наукам, разумеется, в детском формате, книги по типу «Хочу всё знать» — большие энциклопедии — там описан и животный мир, и космос, и нанотехнологии… Чего только нет. Дети увлекаются окружающей средой и, если всё представлено красочно, им это интересно.
— А изменилось ли по вашему профессиональному опыту отношение наших горожан к чтению и книгам?
— Сейчас да. И в лучшую сторону. Был не очень хороший период, когда в моду вошли электронные книги и учебники — даже дети крутили пальчики веером от обладания трендовой вещью — что сказать, престиж. Но это довольно быстро прошло, и через какое-то время и они сами приходили за оригинальными книгами. Как бы не был хорош планшет, работать с ним тяжеловато, как взрослым, так и детям. В практику, для привлечения читателей дошкольного и младшего школьного возраста, мы начали вводить небольшие распечатки на принтере, формата А4 — рассказы Драгунского и прочих детских писателей, и отдавать их детям. Хотя и были предложения: «Давай ты почитаешь это на компьютере?», дети всё равно просят: «Нет, дайте нам листочки». А это ведь не полноценная книга даже, это уже прививает детям любовь к чтению.
— Это очень приятная тенденция, довольно неожиданная. А считаете ли вы правильным компьютеризацию библиотек, как профессионал старой закалки?
— Как бы вам сказать… Как нечто подсобное и вспомогательное — определённо да. Как я уже говорила ранее о распечатках для детей, без компьютера и принтера это не было бы возможным. Также очень приятно, что ребята из школ и нашего колледжа приходят, чтобы печатать рефераты, доклады, искать на нашем компьютере информацию по определённой тематике для работы. Кто посамостоятельнее, справляется сам, кто не так хорошо владеет компьютером, пользуется нашей помощью. Кое кто даже просит совета, как составить работу и какой материал подойдёт лучше — это всё было бы трудноосуществимым без техники. Особенно касаемо организации мероприятий. У меня есть возможность подготовить тематическую презентацию, показать нужный отрывок из фильма. Если материал доступен в интернете, мы с детьми можем послушать голос автора, зачитывающего свои произведения — это бесценно. Также ищем звуки природы, голоса птиц, дети сравнивают их с книжными изображениями и описаниями — это очень хорошее дополнение к бумажному носителю. Также компьютер незаменим летом — пусть наше помещение не совсем позволяет, но мы организуем с детьми «Мульт-час». Не каждый ребёнок может позволить себе куда-нибудь выехать отсюда на каникулах, поэтому детки приходят группками, устраиваются и смотрят отрывки из разных мультиков, обсуждают их с остальными, предлагают что-то своё — это действительно хорошо.
Но если компьютеризация касается чисто моей работы, то компьютер мне просто немножко мешает. Я считаю, что библиотекарь — это человек, который проводит общение и прямой диалог с читателем. Это должно быть. Сейчас же, в силу требований нашей работы, мы больше находимся за компьютером. Мы должны отпечатывать планы, отчёты — это занимает львиную долю времени. Скоро должны быть введены электронные каталоги. С одной стороны, это очень хорошо. Это существенно сокращает время работы. Но с этим возросла и требовательность. Если мне в этот самый момент позвонят и потребуют немедленно что-то напечатать и отправить, мне придётся извиниться, оставить интервью и срочно приступить к работе. То же самое произойдёт с читателем. Я же ориентирована больше на живое общение с человеком.
— В общем можно сказать, что, если это и зло, то маленькое, верно?
— Именно. Это было бы даже меньшим злом, если бы скорость нашего интернета была бы более высокой, а в нашем принтере не кончалась бы в самый пик работы краска, которую тут не везде можно найти. Но это уже технические моменты и нюансы.
— Ну, как говорят: «Где тонко, там и рвётся». Закон подлости… Переходя к следующему вопросу — можете ли вы, работая в библиотеке нашего старого типа, назвать её одним из единственных оплотов культуры в городе, что ещё остались? Одним из ключевых, возможно?
— Я могу сказать да. Человек читающий — это человек культурный. За прошедшие годы я всё больше замечаю, что чем больше читателем поглощается книг, тем больше меняется его восприятие мира. Он много знает и чаще всего ведёт себя куда лучше, чем мог бы.
— К чему я задаю этот вопрос — если брать грубо и перечислять последние «очаги культуры», толком то в нашем городе ничего не осталось — нет ни кинотеатра, чтобы крутить фильмы, ни хорошей танцплощадки, ни клуба по интересам. Нет даже театра, хотя бы на любительском уровне, хотя что-то подобное здесь имело место быть. Наши остатки былой роскоши — библиотека да краеведческий музей.
— Да, это действительно так. Тот же краеведческий музей очень трудно перехвалить — там всё поставлено на должном уровне. Проводятся различные мероприятия. К примеру, была встреча с ветеранами Афганистана, программа, посвящённая Дню Возрождения балкарского народа, устраивался День Призывника… По факту, обычный музей и не должен этим заниматься, но они всё равно делают эту работу, и это действительно хорошо. Они говорят с людьми, ведь больше делать это толком и некому.
Мы также держим марку, но даже при таких условиях я всё больше подмечаю, что мы, библиотека, как вы выражаетесь, один из последних «очагов культуры», всё больше выполняем функцию культмассового сектора. Причём по указу свыше, и никого не волнует, есть ли в этом нужда или нет. Да, кроме библиотеки здесь этим никто не займётся. Мы проводим познавательные вечера, презентации по проблемам алкогольной и наркотической зависимости, рассматриваем темы терроризма, экологии, религии. И всё это через книгу. Когда-то, к моему счастью, у нас работал хороший центр знаний. Там детей готовили к экзаменам, помогали в учёбе, просвещали по всем интересующим темам. Также эта работа была налажена в Доме Детского Творчества — кружки начинающих медсестёр, изучение английского языка. Деткам помладше ещё есть куда пойти, но что касаемо детей от 15 и выше — это довольно проблематично. Ни кинотеатра, ни танцклуба, ни интересных квестов, как это модно сейчас.
Тяжело проводить просветительную работу среди нового поколения. Мало патриотичные, «продвинутые», исключительно амбициозные — в первую очередь они хотят слышать только себя. Если малыши прошлых лет были более сговорчивы, ласковы, открыты, делали что-то с охотой, то сейчас ребёнку все и всё должны, и он сам даёт тебе это понять.
Я помню то время, когда старшеклассники от школ на летнюю практику направлялись в библиотеку. Ребята приводили в порядок архив, уполномоченные собирали книги с задолжников, и им это действительно нравилось! Сейчас же они не пойдут даже на субботник — есть кредо «Я никому ничего не должен». Возможно, это идёт из дома – так же новое поколение родителей 30-35 лет, то самое большинство, считающее, что та же школа, библиотека и музей выполнят воспитательную функцию и дадут ребёнку то, что они не дают вообще, или дают неправильно. Даже эти молодые родители поощряют своих детей — имея возможность по всякому удобному поводу побить пяткой в грудь, крича «Да я и мой ребёнок!», они воспитывают поколение неисправимых эгоцентриков, лишённых чувства субординации. Даже когда малыши младших классов открыто и добродушно идут с тобой на контакт, многие молодые мамы подталкивают их к той самой модели поведения, которую они себе успешно привили уже в зрелом возрасте. И условия для привития чувства прекрасного у окружающих становятся отнюдь не самые благоприятные.
— Возможно, это одно из «прекрасных» последствий глобализации и новых тенденций в нашем обществе… Один из глупых вопросов: что на ваш взгляд делает библиотекаря библиотекарем, а читателя читателем?
— Моё личное мнение: настоящего библиотекаря делает знание своего дела, культурность и неравнодушие к каждому читателю. Это не сухой педант с аккуратно стоящими книжками, который просто или выдаст, что попросят, или скажет: «Нет в наличии». Настоящий библиотекарь — это человек, который найдёт подход к каждому читателю и, не навязав что либо, сделает так, что он уйдёт домой не с пустыми руками, а с книгой, которая понравится именно ему. Библиотекарь — это «маяк», незаменимый проводник читателя в потоке информации. Учитывая то, что сейчас наблюдается тенденция переизбытка тех же бумажных источников, а не печатается сейчас только ленивый, его роль не теряется во времени. Настоящий же читатель — это человек очень аккуратный по отношению к книге, порядочный, уважающий чужую собственность и знающий, чего именно он хочет. Кстати, очень многие родители, в попытках сделать из ребёнка настоящего читателя, убивают в нём всю инициативу и, сами того не осознавая, прививают нелюбовь к книгам. Часто ко мне прибегают родители со списком литературы, говоря: «Дайте мне это и это». Спрашиваю, что ребёнок любит читать? «Да он ничего не любит!». И дело то всё в том, что полюбит, дайте ему выбрать самому. Когда ребёнок сам выбирает в диалоге с библиотекарем, что его интересует, он формирует свой читательский стиль, а это и есть один из важнейших признаков «настоящего читателя».
— Довольно общий вопрос: как на ваш взгляд может отразиться низкая увлечённость книгами на новом поколении?
— Крайне негативно. Они будут менее эрудированны. Каждая книга — это источник знаний и информации, которую трудно получить случайно, с потолка. Читая лишь книги, навязанные гос. стандартом, они будут мыслить однобоко, не видя перспективы. Предлагая же им что-то новое, не указанное в списке от школы, чаще всего слышишь универсальный ответ: «Нам это не задали».
— Возможно, это просто результаты гос. заказа. Сполна аукается тот факт, что узкие направления подготовки не требуют многосторонне развитых специалистов. По факту на выходе мы получаем людей-монохромников, видящих лишь несколько цветов без оттенков: белое и черное, красное и синее. Конечно, никто не отменял основное направление подготовки и специальность, но с каких пор эта «основа» занимает больше 80 процентов? Возможен такой исход, что новое поколение прекрасно будет «видеть» один «цвет», будучи при этом слепо и беспомощно во всём остальном. Хотя такой ресурс более послушен, его легче перестраивать, управлять. Ведь ещё Древним Римом в своё время было доказано — это просто работает.
— К сожалению, это всё больше похоже на правду.
— Есть ли различие между сельскими библиотеками и городскими?
— Есть, определённо есть. Это система привилегий. Сравнивая Нальчик и нас, можно сказать, что в первую очередь поток пойдёт в Республиканскую библиотеку. После в Республиканскую Детскую, Республиканскую Юношескую… Список можно продолжать долго, по факту мы находимся ближе к концу. Это логично — работает системность, очерёдность, кто-то стоит в приоритете. Но иногда это усложняет работу и идёт против тебя. Те книги, что остались после передачи первым звеньям, разбрасываются между следующими в «цепочке» — кому-то может просто не хватить экземпляра. Не всегда сейчас работает «Тетрадь отказов» (когда приходят и спрашивают книгу и, при её отсутствии, делается пометка на заказ). Может не хватать даже классики по школьной программе — Есенина, Булгакова. Конечно, спасают книги, отданные в дар, но они не всегда находятся в нужном состоянии. Приходится работать с чем есть.
— Ну, как говорится, «На безрыбье…». Мне, кстати, это очень напомнило старый советский мультик «Мы делили апельсин…». Там были строчки: «Эта долька для утят, эта долька для котят, эта долька для слона — ну а волку кожура!». Получается, сельские библиотеки находятся в положении «волка».
— Да, именно так и выходит. И если говорить сугубо касательно книг — городские библиотеки, несомненно, лучше. Также у нас существует система некой «взаимовыручки» — мы договариваемся между собой и делим книги по приоритетности и необходимости каждого населённого пункта. Там уже можно договориться и худо-бедно устроить всех. К примеру, при распределении литературы на местных «родных» языках предпочтение, в первую очередь, даётся сёлам. Мы не сопротивляемся, так как там читающий контингент предпочитает «родной» язык — им это нужнее. В тех местах чтение на русском языке не передаст всех красок и оттенков, как на родном — там это будет звучать иначе.
Если же упоминать контингент юных читателей — городские дети внешне более занятые. Это отражается на их общении — чуть более чопорны и отчуждены. Да, они берут дополнительные занятия в школе, ходят по секциям, кружкам, репетиторам. Если приглядеться со стороны — они с важностью производят впечатление очень деловых людей. Однако это не совсем так. Наши сельские ребята порой куда более загружены — сразу после школы многих дома ждут маленькие братья и сёстры, домашнее хозяйство и живность, так необходимая их занятым где-то родителям помощь. При этом в общении они могут быть куда теплее и доброжелательнее своих сверстников из большого города — видимо так сказывается менталитет родных мест — в городе так или иначе становишься обособленнее и холодней, а в селе тебя все хорошо знают.
— Огромное спасибо за уделённое время!
Выходя из библиотеки, я мысленно вернулся к теме комфорта. И, глуша никому не нужный в и так неспокойном мире цинизм, я искренне надеялся, что, несмотря на отсутствие многих благ и удовольствий, подобные этому города с течением лет смогут сохранить такие маленькие гавани культуры и самосовершенствования. И даже сейчас я не верю в наилучший исход. Пусть здесь никогда не появится хороших кинотеатров, танцплощадок, центров молодёжи — пусть! У людей должны быть неосуществимые идеалы и цели, воплощения которых нужно желать. Есть лишь главное — не растерять то немногое, что осталось. Об остальном просить просто не приходится.
Савид