Отстаивайте правду, наказывайте за
ложь, показывайте ложь, и против лжи
есть только одно средство – правда.
Яков Кедми
Иных уж нет, а те далече
В лихие 90-е российское государство младореформаторов, распродававших бывшие советские предприятия с молотка, по их же словам, как «гвозди, вколачиваемые в крышку гроба коммунизма», остро нуждалось в пропагандистах, оправдывающих такую их политику и возбуждающих ненависть (на войне как на войне) у людей ко всему советскому.
Самыми «квалифицированными» для такой роли были бы, конечно, агитаторы-пропагандисты времен Гражданской и Великой Отечественной войн, выступавшие с антисоветских позиций. Но где их взять — «иных уж нет, а те далече».
Однако в городе Пятигорске объявился такой человек по фамилии Л. Н. Польский, отсидевший за антисоветскую агитацию в оккупационных газетах «Утро Кавказа», «Казачья лава» и некоторых других 12 лет по статье «Измена Родине», и снова изъявивший желание «реализовать» себя на этой ниве. Но на его беду, еще с советских времен по закону ему запрещалось публиковаться и вести подобную деятельность. Но, как бывший опытный редактор газет, он стал подыскивать людей, через которых мог бы выражать свои мысли публично.
Одним из таких людей и стал Г. А. Беликов, человек, в силу возраста и определенных обстоятельств, слабого психотипа, подобного характеру незадачливого однофамильца из известного рассказа А. П. Чехова.
Г. А. Беликов уже с первых дней своего знакомства с Польским, что называется, «повелся» на «правдивые» разговоры бывшего осужденного, дышащего ненавистью к советской власти, так «сурово» с ним обошедшейся (на самом деле, по сравнению с другими, мягко, т. к. ближайшие его соратники получили «вышку»).
Вот что писал Беликов в своих откровенных публикациях о своей дружбе с Польским, как ученика со своим учителем:
«Герман Беликов. ПИСЬМА ПЕРИОДА ПЕРЕСТРОЙКИ (Л.H. Польский — Г.А. Беликову)» (http://rulibs.com/ru_zar/nonf_biography/timofeev/3/j146.html)
«В тот же день в Пятигорск ушло уже мое письмо Леониду Николаевичу. Так завязалась переписка, достигшая апогея к 1990 году. Леонид Николаевич писал мне: «Пишите правду и одну правду, она ваше оружие против лжи и подлости советских борзописцев и их хозяев». Письма Леонида Николаевича заставляли меня, опираясь на документальные факты, уже в открытую обвинять власть, превратившую некогда богомольный, культурный, богатый и цветущий город в серую «сусловскую» вотчину.
Мне приходилось обращаться к Леониду Николаевичу с разными вопросами, одним из них о периоде временной оккупации Ставрополя, тогда Ворошиловска, немецкими войсками. Многое из того, что он написал мне, вошло в книгу «Оккупация», изданную в Ставрополе в 1998 году. Эти воспоминания оказались бесценными, ибо ничего подобного нельзя было найти ни в архивах, ни в имеющихся публикациях по тому времени. Но, как говорят в народе — «Правда глаза колет». Многое в книге, где в какой-то мере удалось сломать сложившийся стереотип о немецком солдате, не понравилось товарищам с партийными билетами. Но вот у тех, кто пережил оккупацию, никаких возражений по описываемым событиям не было. Наоборот, в краевых газетах, кроме газеты «Родина», были опубликованы положительные рецензии».
Суть информационной войны
Можно сказать, что в этом откровении, как в капле воды, отразилась вся суть информационной войны, где ночная террористическая вылазка на казармы Ставропольского гарнизона немногочисленной банды полковника Ртищева, зверски заколовшего штыками вместе с подельниками около трех десятков спящих красноармейцев, всерьез называется «восстанием», а Великая Октябрьская Социалистическая революция, оказавшая влияние на ход мировой истории, всего лишь «большевицким переворотом», бело-фашистский бандит Шкуро – «освободителем Ставрополя», а оккупация Ставрополя немецко-фашистскими войсками называется двумя словами «патриота» писателя-коллаборациониста Сургучева «Ворошиловск очищен».
Понятно, что и стремление Беликова «сломать сложившийся стереотип о немецком солдате» появилось не случайно, а под влиянием Польского. Ведь для Польского немецкие солдаты были его соратниками в борьбе с Советами. И поэтому так хотелось Польскому сломать «стереотип», созданный «лживыми и подлыми советскими борзописцами и их хозяевами» о немецком солдате как захватчике, и изобразить его если не освободителем, то хотя бы невинной жертвой обстоятельств по типу «синдрома Коли с Уренгоя».
И именно факты, приводимые Польским и им рекомендованных авторов (пропагандистов фашистских газет Ширяева, Бойкова, Сургучева, Палибина, Филиппова (Филистинского) воспринимались Беликовым, как «документальные». Такая пропаганда в лихие годы, разумеется, не могла не найти благодатной почвы. И вот уже последователи Беликова вовсю цитируют и тиражируют высказывания быстро ставшего «знаменитым» краеведа. Так, профессор А. А. Фокин в своей монографии «И. Д. Сургучев. Проблемы творчества» пишет о приезде Сургучева в оккупированный фашистами Ставрополь зимой 1943 года:
«Историк краевед даже восстановил точные даты пребывания Сургучева в Ставрополе, приводя в доказательства рассказы старожилов города, знавших некогда Илью Дмитриевича лично, и их потомков:
«Приезд Ильи Дмитриевича Сургучева, исконно верующего человека, совпал с Рождественскими праздниками, впервые устроенными в городе после 25-летия религиозного мракобесия» (с.316).
Из чего, по-моему, и без дополнительной психолого-лингвистической экспертизы каждому становится ясно, что после многолетнего «мракобесия» наконец-то «измученным игом большевизма» русским «богомольным» людям устроили праздник… немецкие солдаты-оккупанты.
Журналисты также стараются не отставать от своих преподавателей, которые боевой листок-памфлет «Бесы русской революции» пропагандиста ОСВАГа Сургучева, предвосхитившего современные «ужастики» своим описанием «зверств большевиков в Ставрополе», выдают за документ реальных событий, свидетелем которых якобы был автор, и при каждом удобном случае повторяют клеветнические измышления Беликова, со ссылкой на горячо любимого им Сургучева.
Умолчали
Так, в выпуске сетевого издания NewsTracker за 9-е февраля 2022 года, ничтоже сумняшеся (сказывается профессионализм «наставников»), они повторили антисоветскую клеветническую ложь последователей Беликова-Сургучева-Польского на казненного «освободителем Ставрополя» белым фашистом Шкуро героя Гражданской войны Дмитрия Спиридоновича Ашихина, чье имя носит по праву одна из городских улиц:
«Любопытно, что про организаторов массовых убийств мирного населения, чьи имена носят улицы Ставрополя, например, Ашихина, авторы анонимки умолчали».
Но простите, кроме как в «документе» Сургучева «Большевики в Ставрополе» нигде больше вы подтверждения таких сведений не найдете. Наоборот, в книге писателя и героя Великой Отечественной войны В. Г. Филимонова «Названия улиц города – страницы истории Отечества» написано, что «улица названа в честь участника Гражданской войны, борца за Советскую власть на Ставрополье Дмитрия Спиридоныча Ашихина» (кстати, вопреки шантажу Беликова с требованием от имени Минкульта к ветерану написать, что Ашихин — палач). А утверждения, что якобы Сургучев был свидетелем таких событий и видел все своими глазами, являются бессовестной ложью запутавшихся вконец «сургучевцев», так как они сами в хронологии событий в книге «Живописец души…» написали:
«Февраль 1918. И. Д. Сургучев начал сотрудничество с ОСВАГом». (с.154). То есть Сургучев уже в феврале оказался в Ростове на службе у генерала Деникина, а значит, и никак не мог быть свидетелем «массовых убийств мирного населения, организованных большевиком Ашихиным», т. к. они якобы происходили, как это отражено в агитброшюре, в июне. И в то же время даже палачи, казнившие красного командира, как следует из брошюры, утверждали, что они якобы добились от него признания в убийстве 40 белогвардейцев. И на этом основании жертва белых террористов, молодой крестьянин села Лестницкого Ставропольской губернии Д. С. Ашихин, волею судьбы ставший красным командиром, прослыл у «сургучевцев» вдруг вселенским «палачом». Впрочем, как и другие, со слов Беликова, ставропольские герои Гражданской и Великой Отечественной войн: Апанасенко, Шпак, Трунов и т. д. Из этого можно сделать вывод, что у «историка» Беликова был довольно-таки односторонний (или, как сейчас сказали бы, двойных стандартов) подход к истории, вполне устраивавший бывшего фашистского пропагандиста Польского.
Так, например, следствием совершенно точно установлено, что бывший начальник городской полиции Б. Н. Филиппов, рекомендуемый Беликовым своим читателям, как авторитетный «правдивый» писатель, и, отнюдь, не как палач, во время оккупации города Новгорода немецко-фашистскими захватчиками действительно участвовал в массовых уничтожениях людей и лично убил не менее 150 человек, но так и не признался в содеянном, сбежав в США. Однако, обвиняя в умалчивании фактов своих оппонентов, пропагандисты-антисоветчики предпочитают скрывать темные дела своих кумиров, как, скажем, и дела другого такого же «писателя» Н. В. Палибина, служившего у немцев бургомистром Майкопа, и также рекомендуемого Беликовым своим читателям, как «правдолюбца».
А многолетняя пропаганда и прославление заслуг И. Сургучева, как «великого сына земли Ставропольской», и вообще может считаться «образцом» скрытности и утаивания фактов. За полтора десятилетия(!) поисково-исследовательских работ по изучению биографии и творчества Сургучева в музее, организованном в школе № 4 г. Ставрополя, так и не появилось ни одного экземпляра газет «Новое слово» и «Парижский вестник», с которыми так тесно и плодотворно сотрудничал Сургучев с 1940 по 1944 годы, а также и других каких-либо документов или артефактов писателя, освещающих его деятельность в тот период. Пять(!) лет так и остались белым пятном в музейной биографии писателя. Зато в книге А. А. Фокина «Живописец души. Русский писатель и драматург И. Д. Сургучев» насчитывается более полусотни ссылок на статьи Сургучева в упомянутых газетах в период Второй мировой войны. О том, что редакции этих газет принадлежали на правах пропагандистских отделов фашистским Управлениям по делам русской эмиграции в Германии и Франции (УДРЭ) авторы также скромно умолчали.
Мало того, они издали сборник этих статей под названием «Парижский дневник», но опять же утаив то обстоятельство, что источниками для сборника послужили фашистские оккупационные газеты, на страницах которых и вел свой «Парижский дневник» Сургучев в годы Великой Отечественной войны, вплоть до освобождения Парижа от немецко-фашистских оккупантов в конце лета 1944 года союзниками СССР по антигитлеровской коалиции.
Точно также замалчивали, как сейчас бы сказали, «неформатные» факты и Беликов с Сургучевым, рисуя лубочно-слащавые картины дореволюционного Ставрополя, как «богомольного, культурного, богатого и цветущего города» купцов и состоятельных чиновников. Иначе бы они не обошли своим вниманием «кровавый вторник» Ставрополя 7 июня 1905 года, когда власти города стали «организаторами массовых убийств» восставшего народа, собравшегося у стен Спасо-Преображенской церкви на Николаевском проспекте (ныне проспект К. Маркса). В тот день были убиты и ранены до ста человек мирных жителей, в том числе женщин и подростков. Как же, будучи в то время журналистом и гласным Ставропольской городской Думы, молодой «патриот» И. Сургучев, горячо любивший родной город Ставрополь, смог спокойно и равнодушно пройти мимо такой масштабной людской трагедии, никак не отразив ее ни в своих статьях, ни даже в дневниках, как он это грандиозно и страстно начал делать в своих работах позже, когда стал штатным антисоветским пропагандистом ОСВАГа, и, затем, фашистских газет «Новое слово» и Парижский вестник?!
Правда, в книге А. А. Фокина «Живописец души…» в главе «Хроника жизни и творчества И. Д. Сургучева» дата «кровавого вторника» все же отмечена, с указанием того, что Сургучев отразил ее позже в повести «Губернатор». Но вот, каким образом авторы умудрились в хронике не отметить дату 22 июня 1941 года, вообще не понятно! Они попросту творчество писателя за 1941 год выбросили из жизни Сургучева и сразу перескочили с 1940 года на 1942-й, обозначив дату 7 января как меценатский завтрак(!) Сургучева в парижском ресторане «Москва», что символично,
ибо 7 января 1942 года — это дата начала контрнаступления и кровопролитных боев с немецкими полчищами Калининского фронта Красной Армии в продолжение битвы за Москву. Но об этом авторы опять почему-то умолчали…
Кирилл Ладоша