Деревня, в которой раньше жил Георгий с родителями, а теперь остались проживать родня и друзья, была зеленой, уютной и располагалась, как и большинство грузинских селений, на холмистой местности. Вдоль асфальтированных, нешироких дорог, стояли ухоженные дома, с непременно широкими, на весь фасад надцокольного этажа, верандами.
На них, как мне кажется, собирается вся семья, гости, бывает шумно и весело. Наверное, поэтому даже на городских строениях обязательно присутствует широкий балкон, он как способ общения с родными, друзьями, с окружающей средой, в конце концов, с солнцем и воздухом. Сам фасад зданий с этими балконами выглядит, как первоклассник с распахнутыми глазами, познающими в приветствии мир. Кажется, если хочешь обидеть грузина, построй ему дом без балкона, наверняка он в нем жить не захочет…
«Это соседи» — шепнул Георгий, подходя к дому. Нас встретила уже немолодая, сухощавая женщина в черном длинном платье. Узнав от Георгия цель нашего визита, позвала еще кого-то. Появился парень, а вслед за ним вышла девушка с ребенком на руках и с нескрываемым любопытством стала нас разглядывать. Парень повел в погреб. «Моди, моди биджо» — звал за собой Георгия. Он указал на баллоны со светлым содержимым. «А красное сухое есть?» — пытался я разглядеть, с завистью оглядывая содержимое подвала. Георгий, узнав у хозяина подробности, сказал, что они для себя делают светлое, столовое вино, а красное, в основном сладкое, можно купить у торговцев вдоль дороги. Я попросил налить мне две пятилитровые фляги, но так как тары у хозяев не было, поехали в магазин. «Здесь остановите, с дедом поздороваюсь» — попросил Георгий, указывая взором на седого, усатого мужчину, чинившего вдоль дороги плетень. Машина остановилась. Увидав Георгия, по лицу человека пробежала счастливая, горделивая улыбка. Внук с поклоном поздоровался двумя руками за руку деда, тот обнял его и прижал к себе. Мне было приятно наблюдать за этой встречей.
После общения родных людей, заехали в магазин, приобрели тару и вернулись к знакомым Георгия. Довольная женщина через тоненький шланг заполнила наши тары. «А кувшин можно купить?» — спросил я, указывая на глиняные сосуды. «Какой нравится?» — по-русски спросила женщина. Я указал на кувшин, горлышко которого закрывала глиняная пробка с сидящим на ней орлом. Женщина протерла запылившийся сосуд и протянула его мне, улыбаясь: «Это подарок»… На выезде из деревни Георгий опять попросил остановиться в указанном им месте. Молодой человек вышел из машины и направился в сторону дома напротив. Я наблюдал за ним. Он был сухощавого телосложения, тонкокостный, среднего роста, сутуловат, со спины его высоко поставленные плечи ходили в такт размашистым движениям рук. «Как будто на лыжне отталкиваясь палками» — подумалось мне. На его белом с румянцем, вытянутом, окаймленном легкой бородкой лице появилась счастливая улыбка, подойдя к калитке, кого-то позвал: — «Тама-ра-а»… В открывающейся дверке из-за спины Георгия показались черные кудряшки. Вынырнувшие вслед девичьи руки проворно потянулись к шее молодого человека и обняли ее. Молодые люди, ни на кого не обращая внимания, застыли в поцелуе. Создавалось впечатление, что незримые, тонкие ниточки, естественным образом тянулись друг к другу, обволакивая молодых в один светящийся кокон. От целующихся, как мне показалось, исходила благодать. Кто был зрящь – тот увидел, кто мог — тот услышал эту мелодию света. Мы были свидетелями проявления мгновений счастья.
Георгий на грузинском что-то объяснил девушке, показывая лицом в нашу сторону. Из-за спины парня, на белом кругленьком личике, уже в полном объеме, показалась шапка неуемных черных кудряшек. Полукруглые брови слегка срастались на переносице, черные глаза и миловидная улыбка приветствовали нас легким кивком головы. Слышался их тихий разговор на непонятном мне языке. О чем они говорили, никто не знал, да если бы и слышали, даже на русском, кто бы смог понять смысл этих обычных для восприятия слов. Они говорили на языке любви, одаривая друг друга улыбками, понимая тайны произнесенных и желанных фраз. «Душа с душою говорит» — сказал поэт. За этим разговором, наблюдать с любопытством и завистью, можно было бы долго. Георгий, указывая пальцем на нашу машину, стал отходить от девушки, их руки вытянулись, пальцы разжались, и он со счастливым лицом забрался в салон авто. У нас был трехдверный Опель. «На ней женюсь» — произнес сияющий Георгий, устраиваясь сзади. Мы улыбались. «Не смейтесь… Только на ней» — решительно заявил парень. «Почему так уверен?» — испытующе — шутя спросил я, заранее понимая чувства молодого человека. «Как объяснить – не знаю, вот она и все» — уже посерьезнев, ответил Георгий. «А действительно, как объяснить это чувство? Веру в него? Веру в счастливый завтрашний день, когда он сможет снова увидеть ее» — думалось мне. «Счастлив тот, кто испытал это, по-моему данное богом состояние. Насколько никчемней становиться жизнь людей, не испытавших и даже не узнавших весь восторг пребывания в этом, для каждого индивидуальном состоянии. Какими настроениями такие люди смогут делиться с другими? Какие у них будут помыслы? Чем они смогут одаривать ближних? Вот отними это чувство у влюбленных…» — продолжал я рассуждать. «Захотел бы тогда Георгий показать нам собор, ехать в эту деревню, был бы у него интерес таскаться с нами? Большой вопрос. Вот и получается, что именно неудержимое желание Георгия увидеть, в первую очередь свою возлюбленную, сказать ей необходимые слова, помогло и нам получить от этого обстоятельства массу удовольствий. Да, конечно, можно меня упрекнуть в меркантильных интересах, но я уверен, только сердца, опаленные любовью, смогут дать объективную оценку моим суждениям, тем более, что этот увлекательный день еще продолжался» — мысленно настраивал я себя на удачное мероприятие, пребывая при этом в хорошем расположении духа. Набрав по дороге красного сладкого и полусладкого вина для своих женщин, мы через Мцхету направились обратно в Тбилиси.