Иными словами, а был ли сын Илья ставропольского купца 2-й гильдии Дмитрия Сургучева «Великим сыном земли Ставропольской»?
В настоящее время этот вопрос рассматривается в администрации города Ставрополя. Дело в том, что городская прокуратура на днях поручила главе города организовать проверку законности присвоения имени И. Сургучева учреждению образования и улице города Ставрополя. Пришлось чиновникам мэрии разбираться в вопросе, которыйв некоторых СМИ поставили ребром: почему после десятилетий прославления в Ставрополе начали бороться с памятью выдающегося земляка Ильи Сургучева?
Ответ, кажется, должен быть здесь простым: если корабль с пробоиной отправить в большое плавание, то рано или поздно придется бороться за его живучесть, и если поблизости не окажется спасительной гавани, то он неизбежно пойдет ко дну.
Такой роковой пробоиной в прославлении Сургучева оказалась информация о его прогитлеровской репутации. До некоторых пор нерадивым «кораблестроителям» удавалось это скрывать от «пассажиров», но как только последние обнаружили «воду в трюмах», т. е. «пикантную» информацию про Сургучева в инете, и в частности в Википедии, то сразу началась паника, и «корабль» был обречен.
Почему же так долго ему удавалось находиться на плаву? Очевидно, за счет «подводных течений» 90-х. Пока дул попутный антисоветский ветер перемен, «корабль» уверенно шел по курсу, который называется сейчас во многих странах Восточной Европы, как «декоммунизация».
Маскировать «пробоину» удавалось простым, но действенным в то время способом – дескать, Сургучева не жаловала советская власть за то, что он якобы, как очевидец, изобличил ее в «красном терроре», написав в 1919 году, будучи пропагандистом деникинской армии, свою антисоветскую брошюру «Большевики в Ставрополе».
Однако, ложь, при более внимательном рассмотрении, обнаружить, оказалось, совсем нетрудно. Хроника жизни Сургучева в книге «Живописец души…» (А.А.Фокин) на стр. 154 повествует:«Февраль 1918. И. Д. Сургучев начал сотрудничество с ОСВАГом». Из этого следует, что Сургучев никак не мог быть очевидцем июньских событий в Ставрополе, описываемых им в брошюре, так как он еще в феврале стал сотрудником ОСВАГа, который находился в Ростове-на-Дону при Добровольческой армии.
Ставропольские события июня-июля 1918 года, описываемые в брошюре,были зафиксированы в актах так называемой «Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России», составленных задним числом лишь год спустя и, естественно, в фронтовых условиях не могли отражать в полной мере действительное положение вещей, но вполне подходили для пропагандистской кампании против Красной Армии, для чего, собственно, они, надо полагать, и предназначались изначально.
Так, например, если заглянуть в Дело №7, озаглавленное «Сведения о массовых убийствах, совершенных большевиками (коммунистами) в июне—июле 1918 года в городе Ставрополе (Кавказском)», то оно начинается следующими словами: «Большевистская власть организовалась в городе Ставрополе в январе 1918 года. Не имея поддержки в здоровой части общества, а опираясь исключительно на хулиганские ипреступные элементы черни, власть эта вынуждена была потворствовать грабительским и кровожадным инстинктам этой толпы и постепенно, но очень быстро пришла, как и везде, к проведению в жизнь жестокого террора, разыгравшегося в полной мере в конце июня и начале июля 1918 года».
Заканчивается же дело уже таким подведением итогов расследования: «Террор прекратился только благодаря приближению отрядов Добровольческой армии, занявшей город 8 июля 1918 года. С приходом их было приступлено к расследованию всех этих злодеяний большевиков, были разрыты десять могил, которые удалось обнаружить в разных местах, и было извлечено 96 трупов, из которых 65 опознаны родными и близкими. Эти жертвы торжественно погребены в братской могиле в ограде архиерейской Андреевской церкви в городе Ставрополе, но указанной цифрой далеко не исчерпываются все погибшие за кровавые дни июня и июля 1918 года — много жителей пропало без вести, и нет другого объяснения этому, как то, что они были убиты и вывезены и закопаны неизвестно где.
Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией в судебно-следственном порядке».
При этом, убитых и повешенных красноармейцев и рабочих в результатетак называемого «офицерского восстания» 27 июня и последующего захвата белыми Ставрополя, комиссия, естественно, не стала учитывать.
Давайте все же сравним, как бы это цинично не выглядело, цифры комиссии с данными количества криминальных убийств за полгода 2015 года, опубликованных в Ставропольской правде за 20 июля 2015 года: «За полгода следователи Ставрополья окончили уголовные дела по фактам совершения около 70 убийств и более 80 преступлений против половой свободы. Эти данные были приведены на расширенном заседании коллегии СУ СКР по краю, сообщила пресс-служба ведомства. Рассматривались итоги работы в первом полугодии и задачи до конца года».То есть цифры убийств в г. Ставрополе и во время раздутого до неимоверных размеров Сургучевым «красного террора» и в наше мирное время, как ни странно, оказались вполне сопоставимы. Правда, население Ставрополя тех времен было намного меньше нынешнего. Но вот, к примеру, население села Лежанки Ставропольской губернии (ныне Средне-Егорлыкское Ростовской области) на порядок было меньше ставропольского. Тем не менее, после занятия с боем этого села в феврале 1918 года Добровольческой армией, по воспоминаниям самих корниловцев, участников так называемого Ледяного похода (1-го Кубанского), было убито порядка 500 — 700 человек. И это оказалосьтолько началом! Пройдя горячим катком террора по мирным селам и станицам Кубани до Екатеринодара, корниловцы в конце марта предприняли штурм полуторастотысячного города, обстреливая его из 14 артиллерийских орудийцелых три дня, пока ополченцы, оборонявшие город случайным ответным снарядом не убили генерала Корнилова, и только после этого террористы, понеся большие потери убрались восвояси до следующего своего, уже 2-го Кубанского похода.
Особой комиссией в «Справкепо делу о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году (Дело № 14)» отмечен также следующий факт:
«Исполнительный комитет, заменивший губернский Совет, был наделен законодательной властью, и в его состав попали почти исключительно солдаты и рабочие; неугодный же большевикам крестьянский элемент был отстранен. Эта власть продержалась только до марта, когда на смену явилась вновь организованная центральной властью Красная армия».
То есть Красная Армия, как следует из документа, появилась в губернии только в марте. Но тогда возникает вопрос, а с кем же воевала хваленая Добровольческая армия во время своего Ледяного похода в феврале? Ответ однозначен: с мирным население сел и станиц, ставших на пути ее продвижения от Ростова к Екатеринодару с целью установления своего террористического государства на территории Кубанской области, точно так же, если сравнивать с современностью, как и армия ИГИЛ проделала маршрут от Багдада до Дамаска с целью создания исламского государства.
И точно так же, как пропагандистским прикрытием террора ИГИЛу служили такие прозападные организации, как «Белые каски», таким же пропагандистским прикрытием своего террора служил ОСВАГ, который есть основания называть сегодня уже профашистским, для Белой армии.
Даже можно сказать больше – ОСВАГ послужил прототипом геббельсовской пропаганды вермахта. Белые осуществляли террор под флагом «освобождения страны от жидо-большевизма». Немецко-фашистские же захватчикитакже осуществляли геноцид советского народа под лозунгом «освобождения России от иудо-большевизма».
Отголоски такой пропаганды можно увидеть даже в современной Википедии, где сторонники Сургучева решили оправдать его следующей фразой:
«Французские власти <…> в антибольшевистских (а не «антирусских») выступлениях Сургучёва не нашли ничего слишком предосудительного».
Ив книгах, порожденных холодной (информационной) войной, вроде изданной в 1998 году в Екатеринбурге «Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха» американских авторов, гдев видекак бы воспоминаний нацистского летчика, якобы очевидцазверств солдат Красной Армии, тоже наблюдается похожая антисоветская пропаганда.
Вот что «вспоминает» в этой книге бывший нацист:«Полупьяные солдаты Красной армии, увешанные винтовками и пулеметами, построили безоружных немцев в шеренги. Другие русские начали валить на землю женщин и девочек, срывать с них одежду и принялись насиловать своих жертв прямо перед строем остальных русских».
А вот, что можно прочесть у Сургучева в его «Большевиках в Ставрополе»:
«Среди бела дня, на людной улице, группа «большевиков» человек 5–6, встретились с девочкой-гимназисткой, которая шла в новеньких калошах. Только и вины ее было, что эти калоши. Взрослые люди решили «отомстить» за них девочке. Они приказали ей лечь на тротуар. Испуганная девочка, свернувшись клубочком и дрожа всем телом, конечно, подчинилась грубым людям. И один за другим, пять человек, – эти социалисты, – со свистом и ржанием, все поочередно нагадили на нее».
Если приглядеться, то угадать схожесть «почерков» совсем не трудно – их роднит один и тот же антисоветский, русофобский стиль.
Но в наше время уже окончательно стало ясно: то, что не предосудительно для Запада, для нас может быть совершенно неприемлемым, и старую поговорку«что русскому хорошо, то немцу смерть», теперь все чаще приходится произносить уже в обратном порядке.
Может, в этом и кроется ответ на вопрос, поставленный прокуратурой перед городской администрацией?
Максим Иванов, Ставрополь