Уважаемый историк, автор монографических исследований по истории Кавказской войны и аварского народа Патимат Тахнаева в преддверии Дня Победы неожиданно решила подключиться к традиционно активизирующейся в весенние дни у либералов кампании очернения Главнокомандующего Победы И. В. Сталина с обвинениями, в «смертных грехах», ставшими шаблоном: репрессиях, депортациях, коллективизации.
https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=1936207076539137&id=100004495900723
Очевидно, что автору вдруг стали узки рамки изучения истории своего народа и она уже принялась за исследования в масштабе глобальной информационной войны между Западом и Россией.
Вот уж воистину картина по известной притче эпохи повсеместной коллективизации: одна маленькая птичка оторвалась от стаи и полетела прямо к солнцу (столичному) и увидела сэтойвысоты то, что неведомо было ей прежде в стае – «репрессии, депортации, коллективизацию».
Поэтому, наверное, уважаемая историк тут же повторила «открытие» либералов всех времен, что Сталин «убийца и насильник всех времен и народов».
Но очевидно, что птичке, оторвавшейся от коллектива, как историку, недостаточно оказалось набранной высоты, чтобы за соснами разглядеть леса. Иначе она поняла бы, что репрессии и депортации – это обычные политические явленияистории 20-го века, которые Сталин, будучи исторической личностью, вынужден был использовать точно так же, как и его западные «коллеги» (с волками жить — по-волчьи выть), для сохранения государства.
В США, например, Франклин Рузвельт использовал танки в начале 30-х для подавления так называемых «голодных бунтов» в своей стране, а в 1942 году осуществил депортацию 127 000 калифорнийских японцев прямиком в концлагеря. Вот такая «коллективизация» по-рузвельтовски.
Американский же «Закон об исключении азиатов» 1924 года, который делал практически невозможным для японцев получение американского гражданства и таблички «Только для белых» в США еще долгое время существовали и после смерти Сталина.
«Я перешёл на рысь и поскакал к отдельным [противникам], стреляя им в лицо из пистолета, и убил нескольких — троих наверняка, двоих навряд ли, и ещё одного — весьма сомнительно», — это уже из воспоминаний премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля о своих «подвигах» 1898 года в восставшей английской колонии Судане, где он участвовал в расстреле британской армией взбунтовавшихся пуштунских племен с помощью технических английских военных новинок того времени – пулеметов Максима и разрывных пуль «дум-дум», вскоре запрещенных Гаагской мирной конвенцией.
Даже если бы Сталину пришлось нечто подобное совершать во время гражданской войны, вряд ли бы «убийце всех времен и народов» пришло в голову хвастаться этим, да и для «сталинизма как политической системы», основанной на коммунистической морали, это было бы, безусловно, дикостью.
А как бы СПЧ (Совет по правам человека), который, как сокрушается уважаемый историк, никто не слушает, расценил бы такие «заслуги» исторических деятелей? Может быть она с высоты своего полета подскажет на какое место СПЧ должен поставить Сталина в этом ряду?
«В старое доброе средневековье, в старой доброй Европе всевозможные маргиналы или всякая опасная зараза, например, типа прокаженных, были обязаны носить на себе или с собой опознавательные знаки — серый или чёрный плащ, пунцовый капюшон или трещотку, звуком которой они извещали о своём приближении. Опасность.»
Такой исторический экскурс делает Патимат, сравнивая средневековые знаки с советской символикой, которая, по ее мнению, таит в себе какую-то опасность людей с «прокаженным мозгом».
Но в 1939 году «старая добрая Европа» также обязала носить знаки (желтые звезды) всех людей определенной национальности. И вот тут-то, похоже, уважаемая историк обожгла себе крылышки: получается, что она солидарна с теми, кто склонен видеть опасность в людях со знаками советской символики, как принадлежащих к расе с «прокаженным мозгом»?
Думается, СПЧ вынужден был бы усмотреть здесь нарушение прав человека и осудить такое поведение незрелого историка, а сама историк – признать заслуги И. В. Сталина в избавлении человечества от такого явления, как фашизм и расизм.
«Мне жаль малограмотных сталинофилов», — говорит ученый-историк с высоты своего интеллектуального полета, в раз отделившего ее от «обыдлевшего российского народа».
Но опасность, как известно из притчи, маленькую глупую птичку подстерегала совсем не там, где она ожидала. Поэтому, как и следует из старого доброго советского фильма, слезы лить надо совсем по другому поводу.
Максим Иванов, Ставрополь