Человек — существо довольно противоречивое. С каждым годом его стандарты и требования растут, с каждым десятилетием вид людей эволюционирует (или деградирует?), меняя постепенно как свою природу, так и природу вокруг себя. И пусть настоящих коней нам заменили кони железные, корсеты трансформировались в бра, а почтовые голуби приобрели символ Эппл и часто берутся в кредит, есть вещи, которые остаются неизменными. Одна из них — страх перед неизведанным. Берущий начало в эру задолго до научного просвещения, чуть ли не с каменного века, он одновременно притягивает и отталкивает людей. Всё, что пробуждает в душе суеверный ужас и находится за гранью нашего понимания, вызывает в нас широчайший спектр чувств — любопытство, ужас, раж, эйфорию… По списку может переплюнуть даже содержательность любви, на мой субъективный взгляд.
Сегодня стоит рассмотреть довольно любопытную локацию, получившую название «Чертов мост».
Расположен объект в Еммануелевском парке, немного восточнее беседки Эолова арфа. Сооружен, предположительно, в 1849 году по проекту архитектора С.И. Уптона. Расположен он на Внутреннем хребте, на переходе из Горячеводской долины в район Холодного нарзана и санатория имени Лермонтова.
Место это довольно необычное. Вроде бы совсем близко санаторные корпуса, магистрали и вдруг — тишина, безлюдье. И этот мост совершенно непривычного вида: массивный, солидный, явно старинный, таит в себе что-то загадочное, таинственное. Он же явно не подходит для небольшого овражка, через который переброшен. Когда он появился? Кому и зачем понадобилось строить его там, где без него вполне можно обойтись? Овражек-то в нескольких метрах выше исчезает!
Как чаще всего и бывает, за детальными объяснениями следует обратиться к письменным источникам. Например, в книге Ф. А. Баталина «Пятигорский край и Кавказские Минеральные Воды», детально описывающей Пятигорск середины XIX столетия, можно найти следующие строки: «В 1849 году началась расчистка Михайловского парка и выстроен находящийся там каменный мост». В другом разделе своей книги Баталин разъясняет: «Михайловский парк — треугольное пространство между южным свесом Внутреннего хребта и таким же свесом Машука. На запад парк простирается до города. На этом месте первоначально была роща, в 1849 году она расчищена».
Получается, Михайловский парк — это зеленая зона между беседкой «Эолова арфа» и восточной границей городских строений на нынешней улице Чкалова. Сложив 2 и 2 получаем, что каменный мост, упоминаемый Баталиным, и есть тот самый «Чертов мост». Дата, повторенная автором дважды, подсказывает нам имя создателя моста: поскольку в 1849 году архитектором Вод был англичанин Самуил Уптон, то таинственная постройка — еще одно творение этого талантливого зодчего, автора стольких прекрасных зданий в наших городах-курортах. Известно, что Самуил Уптон был поклонником поздней английской готики, тяготевшей к романтическому облику архитектурных сооружений. Потому его творения стали «воспоминаниями в камне» о рыцарских замках эпохи Тюдоров, правивших Англией в XVI веке. Имя этой королевской династии дало название архитектурному направлению, которое Уптон сделал основой для стилизации под английскую старину. Она явственно ощущается в очертаниях Нарзанной галереи, Кисловодской крепости и дома, который он построил на Горячей горе для своей семьи. Эту английскую старину мы видим и в облике моста.
Зная дату и автора постройки, можно без особого труда понять и смысл появления столь монументального сооружения в столь неподходящем для него месте. 1849 год. Как раз к этому времени в верховьях Горячеводской долины Уптоном были выстроены две великолепные питьевые галереи — Елизаветинская и Михайловская — она расположена немного выше. По правилам строительства архитектор должен обязательно распланировать и обустроить местность вокруг спроектированного и построенного им здания. Елизаветинская галерея в этом не нуждалась, поскольку еще братья Бернардацци разбили вокруг нее Эммануэлевский парк.
А вот Михайловская галерея примыкала к нему лишь одной стороной, все же остальное пространство вокруг оставалось необустроенным. И вполне понятно, что Уптону надо было облагородить его. Так появился около галереи, продолжаясь в западном направлении, парк, который получил имя галереи. Естественным было и желание зодчего облегчить путь к своим творениям для жителей верхней части Пятигорска из района «Домика Лермонтова» — чтобы попасть в любую из уптоновских галерей, им приходилось делать изрядный крюк — спускаться к Цветнику и потом по бульвару подниматься в гору. Для создания удобного, короткого пути и была проложена дорога через Внутренний хребет, продолженная вырубленной в его южном склоне косой дорожкой, спускающейся к бюветам Красноармейских нарзанов, во времена Уптона не существовавших. А мост? Думается, что появление его было вызвано не столько необходимостью, сколько желанием украсить оригинальным сооружением этот уголок Михайловского парка.
Любопытно, что название это в исторической и краеведческой литературе не встречается нигде, кроме книги Баталина. Данное, видимо, самим создателем парка, оно бытовало лишь в годы его пребывания на Кавминводах, тогда и было услышано Баталиным, побывавшим здесь в 1856 году. А вскоре после отъезда Уптона название «Михайловский» забылось и перестало употребляться по отношению к парку, хотя и сохранилось как второе имя Внутреннего отрога Машука.
Сам же парк стал восприниматься как одно целое с соседним Эммануэлевским, что хорошо видно из докладной записки главного садовника Кавказских Минеральных Вод Н. А. Аболина «О состоянии садов и парков в городе», датированной 1908 годом: «Эммануэлевский парк сооружен в 1830 году генералом Эммануэлем среди дубового леса на Михайловской горе, представляет собой тенистый парк с многочисленными дорожками, проведенными в разных направлениях. В нем имеется источник, т. н. новый нарзан, обладающий целебными свойствами, и две беседки. Посреди его проходит дорога к Провалу, вершине Машука и Перхальскому лесному питомнику». Из этого документа следует, что к началу XX века основной территорией Эммануэлевского парка стала считаться не старая его часть, разбитая Бернардацци по указанию генерала Эммануэля, а та, которую создавал Уптон, хотя его участие в этом на тот момент забылось. Из докладной становится ясным и то, что парк занимал гораздо большую площадь, чем принято думать, и охватывал обширную площадь машукского подножия.
Стоит так же отметить, что уптоновский мост в Еммануелевском парке довольно широк и по нему, по моему скромному мнению, мог бы спокойно проехать конный экипаж. Кроме того, мост не прямой, а немного изогнутый. Это указывает на то, что он должен был служить частью некой дороги, идущей со стороны города. Однако, позднее мост в парке потерял свое изначальное назначение и получил ироническое народное прозвище «Чертов мост». По одной из версий, то название связано с известным фразеологизмом «Ни богу свечка, ни черту кочерга», обозначающее нечто бесполезное, лишенное явной функциональной предназначенности. Известно, что 1 мая 1905 г. около Чертова моста состоялась первая пятигорская «маевка» рабочих-печатников, т.е. нелегальное собрание (или запрещенный митинг) революционно настроенных рабочих, устроенное 1 мая за городом под видом народного гуляния. Таким образом, здесь зародилась пятигорская революция 1905 года, имевшая весьма трагический финал. Ныне старинный Чертов мост продолжает существовать, несмотря на свою явную бесполезность. Некоторые считают его «мистическим местом».
В наши дни он представляет из себя не менее интересное зрелище — в этом я имел счастье убедиться лично. Время для «паломничества» к точке «икс» я выбрал наиболее удачное — дождливый и промозглый конец сентября. Когда, миновав одушевляющий путь к мосту, я наконец достиг его, последовало разочарование и некоторый конфуз — ни одна из популярных навигационных систем не желала указывать на точное месторасположение локации. Пробродив вокруг да около минут как 10, без всякой возможности спросить прохожих (тропа Уптона не пользуется большой популярностью), я в унынии присел на незнакомую каменную ограду. Велико же было моё удивление, когда из любопытства я взглянул, на чем именно сижу — та оградка являлась навершием того самого Чертового моста с находящимся под ним тоннелем.
Громко чертыхнувшись, я начал спускаться в крутой овраг. Тогда-то, сквозь досаду и ругань, родилась моя теория о названии этого таинственного места — Чёртов мост даже при желании чёрт найдёшь! Продираясь через барбарис и крепкие кусты, рискуя споткнуться и пропахать носом почву, я смог-таки добраться до дна оврага. Уткнувшись прямо в мост, я увидел то, что вполне был готов увидеть — мусор, как в одном, так и в другом конце мостовой арки. Конечно, не стоило ожидать чистоты от места, не обозначенного толком на туристических маршрутах и не любимого многими экскурсоводами. Но стоит признать, вся загадочная красота уптоновской англо-готической архитектуры и таинственность места меркнут рядом с отходами человеческой жизнедеятельности. Сказать, что это разочаровывает и портит атмосферу — ничего не сказать.
Двинувшись в глубь тоннеля, я ожидал увидеть груды мусора, всяческих отходов или даже наткнуться на спящего бомжа. Каково же было моё удивление, когда в полумраке я не увидел ничего из вышеперечисленных мной ожиданий — внутри тоннеля было чище чем снаружи! Вооружившись фонариком, я начал исследовать недра локации.
Стены встретили меня, что ожидаемо, граффити — настенное наследие 21 века. Изображение монохромной матрёшки на входе снаружи. Внутри в темноте — признания в любви и симпатии, названия групп Kiss, Iron Maiden, символ мира и даже телефон с предложением секс-услуг для прекрасной половины человечества! По одной интересной теории мы, люди, возвращаемся в первобытность — начинаем всё больше и чаще пользоваться знаками и символами (вспомните те же смайлики и эмодзи). Доля правды в этом видимо есть.
Довольно сильно разочаровал тот факт, что как на входе, так и внутри моста с нарицанием «чертов» никто не догадался нарисовать ни пентаграммы, ни сатанинского стишка, ни даже пресловутого чертика — пятигорская молодёжь оказалась не так затейлива, как я ожидал.
Следует сказать, что по поводу мусора внутри тоннеля я немного покривил душой — при более тщательном рассмотрении местности обнаружился очередной нескромный факт. Гравий и обломки камней были усыпаны, подобно конфетти, разбросанными обёртками средств мужской контрацепции — в избытке попадались как иностранные, так и российские экземпляры (спасибо за поддержку отечественного производителя!). Факт не особо приличный и достойный упоминания, однако, всё видится довольно рационально. Не особо излюбленное туристами, укромное место с крышей над головой — все условия для праздника пубертата! Всё это уже подтверждает дьявольщинку данной локации — где же не грешить людям, как под Чёртовым мостом?
Как ни странно, место оставило после себя вполне приятные впечатления. Покидая его, я не испытывал страха, угнетения и смешанных чувств — а это первое, что ожидаешь от названия, содержащего слово «чёрт». Наоборот, я искренне надеялся, что размытые факты и легенды прошлого постепенно, год за годом, будут обрастать всё новыми деталями. Именно это и образует истинную легенду, с каждым появлением которой город становится краше.
Савид