Один дома
Сегодня всем известна история героя голливудского фильма «Один дома» — смекалистого мальчика Кевина, храбро победившего двух грабителей.
Но мало кто знает, что идею фильма Голливуд скорее всего позаимствовал у советского фильма «Судьба барабанщика», поставленного по одноименной повести детского писателя Аркадия Гайдара. Там тоже, оставшийся «один дома» пионер Сережа вынужден был противостоять невесть откуда взявшимся двум дядям, двулично набившимся к нему в друзья, чтобы использовать мальчишку в своих черных делах. Эти два фильма, конечно же, роднит только идея трогательного противостояния оставленных в одиночестве детей со взрослыми бандитами. На самом деле тематически они совершенно разные. К тому же «Судьба барабанщика» вовсе не комедия, а драма, имеющая большое воспитательное значение, как, впрочем, и все произведения Гайдара. А в наше «деиделогизированное» время, к сожалению, приобретшая еще и символический смысл: миллионы пионерских организаций были в одночасье в 90-е брошены взрослыми дядями и тетями, как говорится, на произвол судьбы. Естественно, этим не преминули воспользоваться темные личности.
И в российских «деилогизированных» школах ни с того ни с сего стали появляться вдруг музеи бывших пособников нацистов.
Памятная дата
На официальном сайте историко-краеведческого музея МОУ СОШ №16 с. Казьминского, Ставропольского края, озаглавленном «Памятные даты в истории с.Казьминского на 2012 год» читаем (http://musey16.ucoz.ru/index/pamjatnye_daty_2012g/0-19):
«1907, 24 октября (105 лет) – в селе Казьминском в семье священника родился Леонид Николаевич Польский – журналист, историк-краевед, лермонтовед. Человек с нелёгкой судьбой. Лично знал соратника Ленина — Сергея Мироновича Кирова, Серго Орджоникидзе, поэтессу Ольгу Берггольц, белого генерала П. Краснова».
Вот так, запросто белый генерал Краснов, некогда верно служивший фашистам, неожиданно попал в «жидо-большевистскую» (по терминологии самого генерала и его шефа Гитлера) компанию.
Но если нашим «деиделогизированным» краеведам все равно – им не привыкать валить все до кучи, то, по-моему, белый генерал, люто ненавидевший большевиков, узнав о таком оскорблении чести (в его понимании) мог бы тут же приказать повесить виновных в таком «беспределе», если бы у него была возможность.
Хотя, чего уж там — и он бы понял, что «дядя Леня», перечисляя именитых большевиков, впрочем, как и говоря о своей якобы подпольной антифашистской работе, соврал школьникам, чтобы только втереться в доверие, ради пиара своего шефа и своего собственного.
Однако в фильме «Судьба барабанщика» пионер Сережа, со временем, почувствовав что-то неладное в поведении шпиона-дяди, спрашивает:
— Кто Вы, дядя?
В ответ слышит успокаивающее:
— Я это делаю во имя, во благо…
Вот так идеология «темного дяди» столкнулась неожиданно со взглядами пионера, судьба которого связана совсем с другими ценностями, привитыми ему отцом и пионерской организацией, и не совпадающими с восприятием мира пришлого «дяди». Благодаря ей советские школьники учились отличать «хороших» дядей от «плохих». Поэтому советский фильм «Судьба барабанщика» заканчивается оптимистично, хотя и не так счастливо, как в голливудском «Один дома».
Дядя Леня
«Дядя Леня» же, на самом деле, уже с первых дней оккупации Ставрополя нацистами пошел к ним на службу. Немцы оценили его услуги очень высоко – одного из первых вывезли во время своего бегства из Ставрополя. После этого он попал вместе с фашистами в Крым. Там издавал оккупационную газету «Казачья лава». Будучи главным редактором, заполнял ее страницы материалами о казачестве, привлек к сотрудничеству генералов СС А. Г. Шкуро, П. Н. Краснова, В. Г. Науменко. Шкуро и Краснов, были приговорены коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания, а Науменко сбежал в США, где активно сотрудничал с американскими спецслужбами.
После эвакуации немцев из Крыма Польский, как уже штатный пропагандист вермахта, был доставлен в Берлин, где временно редактировал «Информационный листок Добровольческих частей». Потом, при поддержке начальника Главного Управления Казачьих Войск вермахта генерала П. Н. Краснова, оказался в редакции еженедельной фашистской газеты «Казачья лава» (издававшейся в Потсдаме в 1943-45 гг. как орган Центрального Комитета «Союза Возрождения Казачества»).
В чине войскового старшины Казачьего стана (одно из крупных формирований власовцев) Л. Н. Польский вместе с женой сдался англичанам в плен, но затем был выдан ими командованию РККА в мае 1945 года. В 1950 году Польского, вместе с Давиденковым, Гусевым, Земцовым и другими фашистскими прихвостнями, судил трибунал СКВО: к его счастью, ему заменили «вышку» 15 годами заключения, его жена — Евгения Борисовна, — отбыла в тюрьме 10 лет… Земцова и Давиденкова казнили по приговору трибунала…
Но изворотливый преступник на воле оказался уже через 12 лет… и снова, с наступлением перестройки, стал заниматься тем же, чем занимался на службе у гитлеровцев: антисоветской пропагандой, благо опыта ему в этом деле не занимать после почти 5-летней службы у фашистов.
Так как сам он был лишен права публиковаться, то для своей пропагандистской деятельности он привлек свою жену, а также бывшего учителя географии Г. А. Беликова, музейщика Б. М. Розенфельда. Вот как об этом пишет сам Розенфельд:
«По возвращению в Пятигорск <-> началось их совместное изучение и пропаганда литературного краеведения. В месяц она публиковала от 10 до 15 материалов во всех газетах Северного Кавказа, если это было новое и интересное. Евгения Борисовна подписывала свои материалы как Польская. Если же дядя Лёня писал без ее участия, то статьи печатались под псевдонимами Е. Борисова или П. Горская. Всего две-три статьи вышли под именем Е. Леонидова. Потом оно стало псевдонимом журналистки Е. Л. Стефанеевой».
Приглашения
И далее: «Вот тогда-то и пришла мне открыточка-приглашение встретиться и побеседовать. Я начал организовывать в Кисловодске театральный музей, и для меня его [Польского] советы и помощь были крайне необходимы. В те давние времена зародилось наше сотрудничество, длившееся тридцать лет. Совместно мы издали 5 книг, однако на обложке значились только два автора. Третий был «в запрете», но он был, без преувеличения, главный из трех. Это была его инициатива нашего сотрудничества, это его требовательность, постоянный надзор, безудержная энергия помогли опубликовать написанные труды».
(Ставропольский хронограф на 1997 год. – Ставрополь, 1997. – С. 142–145.)
Такую же «открыточку-приглашение» от Польского получил и господин Г. А. Беликов. Между ними сразу возникло тесное сотрудничество. Если убеленный уже сединами Герман Алексеевич, проработавший 17 лет в Ставропольском Доме пионеров, до этого отметился только 4-мя литературными работами, совместными с журналистами, названия которых говорят сами за себя — «Мои друзья и зеленый рюкзак» (1963); «Свет пионерских костров» (1972); «Занимательное путешествие» (1973); «Серебряный горн» (1982), — то после знакомства с Л. Польским работы посыпались из-под его пера, как из рога изобилия. Вот некоторые, с наиболее характерными названиями: «Дорога из минувшего» (1991); «Оккупация Ставрополя» (1998); «Аптека Байгера» (2002); «Безумие во имя утопии или ставропольская Голгофа» (2009).
Что и как в них написано нетрудно догадаться, прочитав опубликованные Беликовым на сайте «Документальная литература» письма Польского к нему. (http://rulibs.com/ru_zar/nonf_biography/timofeev/3/j146.html):
Признание
«Леонид Николаевич ПОЛЬСКИЙ! Кем он был для меня?
Главным авторитетом в историческом краеведении. <-> Глубокое знание истории своего края дореволюционного периода позволило ему разобраться с большевистским настоящим и стать его непримиримым врагом. Этот путь прошел и я, но гораздо позже.
Так впервые у меня произошла заочная встреча [карточка-приглашение] с «тем самым Польским». <-> В тот же день в Пятигорск ушло уже мое письмо Леониду Николаевичу. Так завязалась переписка, достигшая апогея к 1990 году. Леонид Николаевич писал мне: «Пишите правду и одну правду, она ваше оружие против лжи и подлости советских борзописцев и их хозяев».
Письма, публикуемые сегодня, писались Леонидом Николаевичем не для публикации, они рождались на «чистом листе» — без правок и строгой последовательности в описываемых событиях, писались от сердца и без оглядки на власть предержащих. <-> И вот после первых писем ко мне, особо ничем не примечательных, после прочтения уже моих писем к нему, он, видимо, поверив мне, впервые после освобождения, не написал, нет, буквально выплеснул на листы бумаги всю свою боль пережитого, всё свое неуважение к советской власти.
Мне приходилось обращаться к Леониду Николаевичу с разными вопросами, одним из них о периоде временной оккупации Ставрополя, тогда Ворошиловска, немецкими войсками. Многое из того, что он написал мне, вошло в книгу «Оккупация», изданную в Ставрополе в 1998 году. Эти воспоминания оказались бесценными, ибо ничего подобного нельзя было найти ни в архивах, ни в имеющихся публикациях по тому времени. Но, как говорят в народе — «Правда глаза колет». Многое в книге, где в какой-то мере удалось сломать сложившийся стереотип о немецком солдате, не понравилось товарищам с партийными билетами. <-> его мысли, выраженные как в письмах, так и телефонных звонках, и встрече с ним в Пятигорске, были и остаются для меня сегодня главным наставлением УЧИТЕЛЯ.
<-> «Мне бы хотелось ниспровергнуть ложь о гражданской войне и других событиях нашей местной истории», — писал он в одном из писем. Именно эти строки заставили меня взяться за ниспровержение лжи, имевшей место в Ставрополе. Так родилась рукопись «БЕЗУМИЕ ВО ИМЯ ИДЕИ» (Ставрополь: 1917–1937 гг.), главы которой с конца прошлого года публикуются в газете «Вечерний Ставрополь».
В своих письмах Польский не гнушается и советовать Беликову перепечатывать статьи из его оккупационных газет:
«Что касается Вашего намерения написать обо мне очерк, то я понимаю — с ним уже надо спешить. Времени у меня в обрез! Но всё же пока отложим разговор с Вами до весны, но не позже! Очень хочется, чтобы Вы нашли мою статью «Быть Петербургу пусту» (псевдоним Л. Градов) в «Утре Кавказа». Я теперь её считаю одной из вех моей биографии».
Дуализм
А вот как пишет о Беликове газета «Открытая» (номер 5 (800) от 7 – 14 февраля 2018 г. https://www.opengaz.ru/stat/vy-ne-dali-pogibnut-istorii-grada-kresta?attempt=1) в статье «Вы не дали погибнуть истории Града Креста»:
«На одном из снимков автор книги и Анатолий Бурмистров, сын легендарного подводника, на порожках кинотеатра «Октябрь». Рядом большая, в человеческий рост, афиша: «Презентация книги Германа Беликова «Оккупация Ставрополя».
Зал набился битком. Никого на презентацию для массовки не загоняли. Без курьеза, правда, не обошлось. Товарищ в штатском сурово предупредил организаторов, что «книга неоднозначная и с похвалами торопиться не стоит».
Еще бы! Конечно, кто же однозначной назовет ситуацию, в которой происходит торжественная презентация книги, написанной со слов фашистского пропагандиста, в присутствии сына участника Великой Отечественной войны, заслужившего звание Героя Советского союза в кровопролитных боях с немецко-фашистскими захватчиками?!
Впрочем, очевидно, что сын легендарного подводника рядом с «большой афишей» оказался не случайно – все та же, уже испытанная «дядей Леней» уловка, как и в случае с памятной датой предателя в школьном музее – очередная попытка спрятать свою профашистскую пропаганду за авторитетных людей. А может, и просто потешить свое самолюбие – дескать, ну, что лохи, поняли теперь, кто кого победил?
Может быть, благодаря ей «Оккупация Ставрополя» переиздавалась еще дважды?
Дальше в статье о Беликове читаем:
«Пишите правду и ничего, кроме правды — без нее не может быть истории, — в этих словах Германа Беликова звучит напутствие всем, кто связал себя с изучением прошлого. — Ложь разлагает и развращает. Звания, награды, титулы — все преходящее, истина только в правде».
Но эти слова, как мы уже знаем из публикации писем, — лишь повторение речей бывшего опытного штатного пропагандиста вермахта Польского к Беликову.
По поводу своей первой публикации, после знакомства с Польским, Беликов не без снобизма пишет:
«В 1991 году вышла моя книга «Дорога из МИНУВШЕГО», сразу ставшая бестселлером. Успех книги был не только в том, что перед читателями открылся совершенно неизвестный им мир дореволюционного Ставрополя, совсем не такой, какой на протяжении десятилетий подавался советскими «летописцами». Но в книге не было и намёка на дальнейшую созидательную роль советской власти и коммунистической партии в сохранении и приумножении достигнутого. Наоборот, исподволь говорилось об обратном».
Но в газете «Открытая» Германом Алексеевичем уже говорится совсем противоположное:
«Гордые, бунтарские, романтичные шестидесятые! О том времени почему-то принято вспоминать в серых тонах: скромно одевались, за рубеж не выезжали, по телевизору одна программа…
Но та жизнь на поверку была красочнее и интереснее, в ней все кипело и бурлило! Мы ставили цели и добивались их, а в людях больше всего ценились доброта и отзывчивость», — эти слова Беликова, пожалуй, могли бы стать девизом всего поколения 60-х».
Не правда ли, прямо-таки ода советской власти?
Однако под влиянием антисоветской идеологии фашистского пропагандиста Польского Беликов, разменявший уже седьмой десяток, становится его слепым фанатом, ненавидящим все советское. Что уж тут говорить о «неидеилогизированной» молодежи – все и так видно на примерах Украины и Казахстана.
Этого не скрывает и сама газета:
«Герман Беликов первый в крае предпринял попытку вернуть людям их истинную историю. Возможно, сделал это преждевременно, ведь невидимая линия гражданского противостояния через все российское общество пролегает и сегодня».
Но заканчивается статья о Беликове достаточно бодро и мажорно:
«В школьные годы Герман Беликов, «уверенный троечник», мечтал о золотой медали. Хотя бы о бронзовой! Медаль не дали, а бронзовый бюст на Аллее почетных граждан заслужил. Остановится, бывает, у бюста:
«Привет, старина! Что молчишь?.. — а годы в памяти мелькают, как птицы! — Зазнался, забронзовел… Нет хуже, когда бронзовеют при жизни. Ну, раз молчишь, бывай. А я в библиотеку — над новой книгой работаю».
А как на самом деле?..
Ни «дяди Лени», ни «дяди Германа» уже нет, но их глубоко идейный антисоветский, русофобский яд в виде книг и статей, по всей видимости, еще долго будет отравлять неокрепшее сознание детей в «деиделогизированных» школьных музеях, библиотеках и СМИ.
«Время такое пришло, что сегодня это не просто подача информации в том или ином виде, это большая, не побоюсь этого слова, война. Информационная война, которая идёт на всех фронтах, и проигрывать в этой войне мы не имеем никакого права», — заявил на днях министр обороны России Сергей Шойгу.
Очевидно, что, по крайней мере, на «ставропольском фронте» этой войны, из-за тщательно спланированного в СМИ массированного антисоветского наступления по всему информационному фронту, сложилась непростая, если не сказать, тяжелая ситуация.
Максим Иванов, Ставрополь