В разное время стратегия Турции на Кавказе и в Центральной Азии была направлена в основном на развитие тех или иных аспектов сотрудничества, масштабы которого зависели от конкретных целей, наличия ресурсов для их реализации (внутренних возможностей), а также от геополитической ситуации и позиции великих держав (внешние ограничители). Однако главными инструментами реализации внешнеполитических интересов всегда оставались рычаги экономического и культурного влияния.
Хотя открыто это никогда не декларировалось, но в начале 1990-х годов внешняя политика Анкары была сконцентрирована главным образом на распространении сферы своего влияния на территории тех стран, которые исторически имели тесные связи с Турцией. Таким образом, Анкара отказалась от прежней принципиальной позиции невмешательства в дела тюркских и мусульманских народов соседних стран, прежде служившей для нее гарантией невмешательства других государств в дела различных этнических и религиозных групп внутри самой Турции (в первую очередь, курдов). Это было одним из самых значительных изменений во внешней политике страны после окончания холодной войны. Т. Озал, президент Турции с 1989-го по 1993 год, даже открыто заявлял о своих мечтах расширить сферу влияния Турции на значительные территории «от Адриатики до Великой Китайской стены»[1]. На разных этапах этой цели добивались с помощью различных политических инструментов и рычагов влияния.
[1] Baran Z. Turkey and the Caucasus. В кн.: Turkish Foreign Policy in Post Cold War Era. Boca Raton, 2004. P. 269.